В 1973 году известный психолог Девид Розенхан задался вопросом, насколько точно психиатры могут отличить действительно больных людей от здоровых.
Розенхан уговорил 8 абсолютно здоровых и адекватных своих друзей отправиться в 8 разных психиатрических клиник.
Лечебницы отличались друг от друга статусом: государственные и частные. Все псевдопациенты должны были прийти на прием к врачу и сказать: я слышу голос, он постоянно говорит «плюх». Розенхан специально выбрал такую карикатурную жалобу, потому что нигде в психиатрической медицинской литературе не было сообщений о похожих голосах. То есть, постановка диагноза должна была вызвать затруднения. «Плюх» был единственным «симптомом» болезни. В остальном пациенты вели себя адекватно, говорили о себе исключительно правду, не скрывали никаких фактов своей биографии. Несмотря на все это, они все были госпитализированы, и каждый получил серьезный диагноз – шизофрения или депрессивно-маниакальный психоз.
После госпитализации участники эксперимента должны были обратиться к медперсоналу и сказать, что им стало лучше, что они готовы вернуться домой. Голос пропал, они его больше не слышат и чувствуют себя очень хорошо.
Однако никто из них не был выписан досрочно, кроме того, все «пациенты» получали медикаментозное лечение, после чего их выписывали с диагнозом «шизофрения в стадии ремиссии».
Для ученого это стало доказательством того, что психическое заболевание воспринимается, как необратимое, и остается «висеть» ярлыком на всю жизнь. За все это время никто из врачей не усомнился в верности диагноза, зато такие сомнения регулярно высказывали настоящие больные: из 118 пациентов 35 выразили подозрение, что псевдопациенты здоровы и являются исследователями либо журналистами.
Когда Розенхан обнародовал результаты эксперимента, на него обрушился шквал критики. Например, главный автор классификации психических расстройств Роберт Спитцер сказал: «Если бы я выпил литр крови, скрыл это и с кровавой рвотой явился в отделение экстренной медицинской помощи любой больницы, то поведение персонала было бы вполне предсказуемым – мне бы поставили диагноз и назначили лечение как при язве желудка, и вряд ли я смог бы доказать отсутствие у медицинской науки знаний о диагностике этого заболевания. Возмущенные специалисты одной из клиник сообщили Розенхану, что никогда бы не перепутали здоровых и нездоровых людей.
Они предложили ему вновь провести аналогичное исследование, направив в их больницу любое количество здоровых «пациентов».
Через три месяца руководство этой больницы гордо сообщило, что выявило 41 здорового человека, но при этом Розенхан в эту клинику никого не отправлял. Валидность этого эксперимента действительно слабая, но некоторые факты абсолютно однозначны, например, все псевдопациенты в первом эксперименте жаловались на условия в больницах.
Обсуждение подопечных частенько велось в их же присутствии, персонал был груб, одна медсестра прямо при пациентах расстегнула блузку, чтобы поправить бюстгальтер, явно не воспринимая находящихся в палате людей как полноценных мужчин. После постановки диагноза и оформления медицинской карты вопрос «нормальности» уже никого не волновал.