В рентгеноперационную привезли пациента с тяжелым инсультом, который не мог говорить, но как только из сосуда головного мозга врач извлек тромб — человек начал разговаривать прямо на операционном столе, двигать рукой и ногой. Чудо? Для медиков рентгеноперационного отделения эндоваскулярной хирургии больницы скорой помощи в Минске — это пусть и почти ювелирная, но ежедневная работа. Круглосуточно семь дней в неделю они спасают пациентов с инсультами и инфарктами.

Как в больнице с помощью рентгена проверяют сосуды.

Сейчас примерно 11 часов дня, и мы с фотографом заходим в одну из рентгеноперационных городской клинической больницы скорой помощи. Нам заранее выдали бахилы, халаты и шапочки, но это не все, что нужно, чтобы мы могли здесь находиться. На каждом — специальный защитный от рентгеновского излучения костюм, который весит как минимум килограммов десять. Именно в таких оперируют врачи и работает медперсонал.

Операции на сосудах головного мозга или сердца здесь проводят под рентгеновским излучением через прокол в лучевой или бедренной артерии. Они очень щадящие для пациента, но врачи без специальной экипировки в операционную не войдут, более того — у каждого при себе дозиметр, все работают по очереди, как предписывают правила. Пациента от облучения тоже защищают специальной диафрагмой, чтобы луч попадал только туда, где это необходимо.

Нас сопровождает заведующий рентгеноперационным отделением эндоваскулярной хирургии, ангиографическим кабинетом больницы скорой медицинской помощи Александр Бейманов. Он уже 20 лет работает в экстренной медицине. Одним из первых начал лечить инфаркты сердца с помощью стентирования в 2002 году, а спустя 13 лет возникла необходимость развития нового направления — эндоваскулярного лечения ишемических инсультов.

Александр Эдуардович учился в Италии у ведущих специалистов мира, в Беларуси его наставником был известный кардиохирург и профессор Юрий Островский. Окончив мединститут в Гродно, Александр Бейманов работал хирургом в больнице скорой помощи в Гомеле, и после интернатуры на распределении ему предложили заняться кардиохирургией: в то время в Гомеле планировали создать кардиохирургический центр.

— Я еще в мединституте ходил мимо книжки Владимира Бураковского по сердечно-сосудистой хирургии и говорил: «Вот везет же кому-то, кто-то занимается этим!» — вспоминает он.

На несколько лет Александр Эдуардович поехал в клиническую ординатуру в Минск и работал в сегодняшнем РНПЦ «Кардиология», а затем стал одним из студентов международной школы сердца в Италии, работал и стажировался в отделении интервенционной кардиологии в клинике физиологии в Пизе. Как и мечтал, из окна операционной была видна Пизанская башня.

— Это была замечательная школа, там я встретил всех ведущих специалистов мира! — вспоминает он. — Их приглашали для чтения лекций и показательных операций.

И даже после такой практики, несмотря на знание и английского, и итальянского, у него не было сомнений — возвращаться домой или нет. Кажется, что это и есть тот самый доктор-романтик, который живет по принципу «кто, если не мы». Он хотел вернуться и развивать в стране интервенционную кардиологию, уже тогда понимая, что в лечении инсультов — за ней будущее.

В операционной сейчас лежит женщина 46 лет, ей проводят важное исследование — коронарографию. С помощью этого метода можно выявить ишемическую болезнь сердца, понять, где и как сужаются коронарные артерии, и спасти человеку жизнь.

Исследование проводят тоже через прокол, в данном случае лучевой артерии на руке. Через специальные катетеры вводят контрастное вещество, которое заполняет просвет артерии. На артерию направлены лучи рентгена, а ее рельеф виден на экране ангиографа. Так медики могут сделать вывод о состоянии пациентки. К счастью, с ней все в порядке — крупные коронарные артерии чистые, изменения в очень мелких сосудах. Она будет лечиться медикаментозно, операция не нужна.

В операционной работают четыре медика, еще два находятся за ее пределами и следят за состоянием женщины по мониторам. После процедуры человек еще сутки-двое остается в больнице, затем можно идти домой.

На коронарографию в больницу направляют из поликлиник. Например, она нужна при ишемической болезни сердца, когда человек принимает таблетки, но они не помогают. Некоторые боятся этой процедуры, но лучше нее ничего пока не придумали. Если ее не сделать, то рано или поздно может случиться инфаркт. Процедуру проводят под местной анестезией, коронарография для пациента безболезненная и занимает всего 20−40 минут.

За женщиной в очереди на коронарографию мужчина 72 лет. Практически до этого возраста он вел активную жизнь, во время бега внезапно почувствовал боль в сердце, перешел на ходьбу, а боль не ушла. Медики констатируют: у пациента с коронарными артериями — беда, очень серьезное поражение на уровне ствола левой коронарной артерии, и здесь не избежать операции.

В целом через ангиографический кабинет в больнице в год проходят 1700 пациентов, примерно 700−800 из них переносят операции на сердце и сосудах головного мозга. В 90% случаев это пациенты с острым коронарным синдромом.

Чем быстрее удалишь тромб во время инсульта, тем лучше.

Уникальность этого отделения больницы скорой медицинской помощи в том, что здесь лечат инсульты и инфаркты с помощью интервенционных технологий. Два осложнения — одно из которых является основной причиной смертности, второе — занимает первое место по инвалидизации. Врачи здесь убирают тромбы с помощью катетера через прокол в бедренной или лучевой артерии.

Александр Эдуардович показывает фотографию тромба: визуально это сгусток крови, но именно он может оказаться для пациента смертельным — если оторвался и попал в головной мозг.

Признаки инсульта: нарушение движения конечностей с одной стороны, нарушение речи, изменение мимики лица. Как только вы заметили такие проявления, срочно нужно вызвать скорую. Случается, что вдруг у человека перестала двигаться рука или нога, но других признаков нет, в течение суток организм может отстроиться, но если ничего не предпринять и не обратиться к врачу, то в 15% случаев в ближайшие три месяца произойдет инсульт.

В БСМП работа организована так, что пациентов с нарушением мозгового кровообращения отправляют на компьютерную томографию, а затем доставляют в операционную, минуя приемное отделение. Все это нужно, чтобы быстрее помочь человеку, ведь на счету каждая минута. За год через клинику проходит более двух тысяч пациентов с ишемическими инсультами.

При инсультах чаще делают компьютерную томографию, чем магнитно-резонансную, потому что, по словам Александра Бейманова, это и быстрее, и в открытом КТ-аппарате человек не так нервничает и меньше двигается, а качество картинки по итогу будет лучше.

— Бывает, что привезли человека, и мы не знаем, когда начался инсульт. Тогда делаем не просто компьютерную томографию, а компьютерную томографию с перфузией, когда можно изучить кровоток и увидеть, какая зона уже омертвела.

Если у пациента нет противопоказаний, то в течение первых 4,5 часа от начала инсульта можно ввести препараты, растворяющие тромб, но, к сожалению, они не всегда эффективны. Поэтому в больнице скорой медицинской помощи пациенту не только начинают вводить эти лекарства, но и сразу делают операцию внутри сосудов, чтобы восстановить кровоток. Почему именно такие интервенционные операции? Они гораздо эффективнее, и их можно провести у пациентов спустя шесть-восемь часов от начала инсульта, а в последнее время — и до 24 часов. Но при этом должны быть строгие показания. К сожалению, в некоторых случаях, когда сильно поврежден мозг, методика может быть опасной. По материалам зарубежных специалистов, ее можно использовать в 10−12% от всех случаев ишемических инсультов, и это сложная командная работа рентгенхирургов, неврологов, анестезиологов, радиологов, иногда нужна помощь и нейрохирургов.

Чем быстрее убрать тромб и восстановить кровоток, тем больше шансов, что у человека не будет неврологических последствий и организм сможет отстроиться. А это значит, что после инсульта он будет сам себя обслуживать, сможет ходить. Если упустить время, то часть мозга умрет, и инсульт будут лечить таблетками, а тогда шансы на нормальную жизнь намного меньше.

В последнее время среди пациентов отделения много молодых женщин, которых привозят с надрывом позвоночной артерии. Девушка занимается йогой, неудачный поворот головы — и она на операционном столе. Были случаи, когда привозили пациенток, которые резко повернули голову во время парковки машины, после массажа или мануальной терапии.

Самой возрастной пациентке с инфарктом — 101 год. И ее оперировали.

— У нас 2 января была пациентка 1938 года рождения с инфарктом. В левой коронарной артерии практически отсутствовал кровоток, и кроме этого у нее еще было поражение правой коронарной артерии. Что делать? Надо рисковать! Мы шли на операцию отчаяния, чтобы хоть какой-то кровоток восстановить. И сегодня я звонил по поводу этой пациентки, она лежит в кардиологическом отделении и готовится к реабилитации. Мы избежали летального исхода, — рассказывает Александр Бейманов.

В БСМП людей от острого инфаркта миокарда спасают семь дней в неделю 24 часа в сутки. По европейской статистике, если лечить пациента от инфаркта таблетками без тромболитиков, которые растворяют тромбы, то летальность около 15%. С тромболитиками — около 7−8%. Если применять интервенционные технологии, то летальность в пределах 4−5%.

Операцию могут сделать человеку независимо от возраста. Самой возрастной пациентке с инфарктом был 101 год.

— Мы поставили ей два стента, восстановили кровоток, — говорит Александр Эдуардович. — Сейчас средний возраст наших пациентов — 69−72 года.

Инфаркт у каждого протекает по-разному, но основные признаки — боль за грудиной, которая отдает в межлопаточное пространство, левую руку, нижнюю челюсть.

— Хотя мы встречаем пациентов, у которых инфаркт проявляется тошнотой, рвотой и изжогой, люди вызывают скорую, врачи делают кардиограмму, а там инфаркт. Классическая картина — боль за грудиной. Нужно обращать внимание на все боли за грудиной, которые возникают при незначительной физической нагрузке, эмоциональном расстройстве, тревоге.

В идеале на операционном столе человек при инфаркте должен оказаться через 90−120 минут после первого контакта с медиками. Это золотое время, когда можно сохранить миокард. По многим европейским и американским протоколам, время, когда можно оперировать при инфаркте, расширено до 12−24 часов с начала болезни, но здесь все еще зависит от того, это крупноочаговый инфаркт или мелкоочаговый. Через 12 часов часть миокарда восстановят, но что-то умрет, хотя и рубец может быть небольшим, а у пациента в дальнейшем не будет сердечной недостаточности.

— Почему мы боимся брать пациента на операционный стол, если прошло больше чем 12 часов после инфаркта? Мы боимся разрыва миокарда. Мы восстановим кровоток, а миокард уже изменен, и на этом измененном может быть разрыв. Но если состояние пациента угрожает его жизни, есть сложные нарушения сердечного ритма, не держится давление, идет отек легкого — мы везем его в рентгеноперационную.

Александр Бейманов отмечает, что врачи анализируют свою базу пациентов и видят, что пациенты с инфарктами и инсультами после того, как скорая приняла решение о госпитализации, доезжают до БСМП в среднем за 15 минут. Во время дороги они уже звонят в клинику и передают, что везут такого пациента, чтобы там готовили операционную. На то, чтобы подготовиться бригаде, сделать пациенту кардиограмму, забрать анализы, нужно еще примерно минут 20. Это время в идеальном случае, когда у пациента четкие симптомы инфаркта миокарда. Но бывает, что у него много сопутствующих заболеваний, тогда нужно разбираться более прицельно.

— Вот прямо сейчас в клинику привезли пациентку, она в реанимации, и мы решаем вопрос, что делать дальше. У нее нетипичные симптомы: есть изменения со стороны головного мозга, внутренних органов, есть застойная пневмония, и в этом случае изменения на кардиограмме не считаются определяющими. В ближайшее время ей сделают снимок, возьмут анализы — и мы решим, берем ее в рентгеноперационную или нет.

Сейчас на базе БСМП щадящим операциям при инсультах и инфарктах обучают медиков из других регионов, иностранцев. Александр Бейманов не скрывает, что уже идут переговоры, чтобы у них создать учебный центр, в том числе и для иностранных врачей. Это привлечет дополнительные деньги: ведь за обучение медика его клиника платит. С другой стороны, повысится рейтинг больницы и ее специалистов.

— Если мы станем таким учебным центром, то и сами сможем больше учиться, будет еще больше мотивации, чтобы нас направлять на стажировки. И это не только очень интересно, но и крайне необходимо, так как все постоянно совершенствуется, появляются новые доказательные данные протоколов лечения, более эффективные устройства, новые препараты, методики.

Источник